Перерождение Артефактора [СИ] - Элиан Тарс

похожа, — изрёк я, указывая на портрет. — В жизни она гораздо красивее. Доброе утро, господин Лаграндж.

— А, сынок, здравствуй! Как спалось?

«Сынок»? Опять? Вчера, когда зашёл разговор о девушке полу-алти, я сказал, что она назвала меня «Тайон». Однако использовать это имя Лаграндж почему-то не стал.

— Благодарю, спал как младенец, — улыбнулся я. — Много лет проспал беспробудно, а всё равно почему-то хочется спать.

— Понимаю, — хмыкнул Лаграндж. — Сам порой не могу выспаться, даже если сплю часов десять. Ну да ладно, это всё причитания тех, кому за сорок. Сынок, я подумал насчёт твоих слов о планах. И хочу уточнить, мы исходим из того, что ты сирота?

Мои биологические родители, возможно, такие же светлокожие и светлоголовые алти, скорее всего, где-то существуют. Но уж точно не в Шестом сумеречном море, где я сейчас нахожусь. Меня привезли из Седьмого. Я конечно, отыщу их — хочется увидеть много-много светлоголовых и оранжевоглазых алти… Но сейчас связывать себя с ними не собираюсь.

Что же до моей матушки… Точнее, до матушки Леона Джонсона… Вчера я спросил у Лагранджа о ней и рад был услышать, что она до сих пор живёт здесь, на острове Бун, в славном городе Торвиль. Но прийти к ней и сказать, что я — Леон? Нет уж! Вряд ли она поверит какому-то алти. Да и выдержит ли она такой удар после смерти сына?

— Да, — кивнул я.

Лаграндж торжествующе улыбнулся:

— Раз да, значит теперь «нет»! Поздравляю, ты больше не сирота, сынок.

Смысл его слов до меня дошёл не сразу. И те несколько секунд, что я пытался осознать услышанное, Лаграндж наслаждался моей реакцией.

— Вы хотите усыновить меня? — наконец спросил я. — Вот так просто?

С одной стороны, мне, давно взрослому и самостоятельному мужику, опекуны не нужны. Чего доброго, ещё начнёт совать свой нос в мои дела или палки в колёса вставлять. С другой стороны, Лагранж вроде человек неплохой, очевидно, богатый и со связями. Не вижу проблемы, чтобы во второй раз начать путь к титулу Хозяин Морей в более выгодных условиях. Хотя… Глядя на себя в зеркало, можно подумать, что даже с фамилией Лаграндж, проблем у меня будет больше, чем у юного курсанта Академии Леона Джонсона почти сорок лет назад. Пусть и безвестного, но всё же чистокровного викторианца, а не странного алти.

— А чего в этом сложного? — хохотнул он. — Я взял за тебя ответственность в тот момент, когда купил тебя у алиссийцев. И не отказываюсь от неё сейчас.

— Благодарю, господин Лаграндж, но я и сам могу нести за себя ответственность, — всё-таки попробовал я отказаться.

— Не будь таким букой, сынок. Если ты в самом деле в первую очередь желаешь сосредоточиться на покорении сумеречных вод, а не на борьбе с предрассудками, собственной нищетой и зыбким положением, то моя фамилия станет для тебя хорошим подспорьем. Поверь, мне это ничего не стоит. Я давно занимаюсь поддержкой талантов, да и просто тех, кому эта поддержка нужна.

Хм, Лаграндж озвучил мои собственные мысли. Так он не только владелец музея, но ещё и меценат? Или даже филантроп? И гуманистом быть пытается?

Что ж, решено! Александр Лаграндж — отличный мужик, с которым можно иметь дело. Пусть сейчас он поможет мне быстро расправить паруса, в будущем уже моя… наша фамилия будет греметь во всех морях и приносить ему пользу.

— Да будет так, — я протянул ему руку. — Для меня честь принять ваше предложение, отец.

— Давай не так формально, чай не на приёме. И вот ещё… Это всего лишь предложение… Ну может, немного личное пожелание, но, я думаю, лучше тебе оставить имя «Тайон» как семейное. Знаешь, иногда у людей бывают такие вторые, тайные имена.

— Думаешь, что-то более распространённое будет лучше? — я подхватил его мысль.

— Созвучных, но привычных нашему слуху имён я не могу подобрать. Но если ты не против, я хотел бы назвать тебя в честь моего дедушки. Всегда думал, что, если у меня появится сын, назову его в честь дедушки. А так даже созвучность какая-то будет. Как тебе «Теодор»? А для друзей просто «Тео»?

— Капитан Теодор Лаграндж? — хмыкнул я. — Звучит неплохо.

Так мы определились с моим наречением и усыновлением. Лагранджу оставалось лишь уладить юридические формальности. Этим он собирался заняться после завтрака. На самом же завтраке мы продолжили обсуждать тему моего ближайшего будущего.

За прошедшие восемнадцать лет в законах ничего не поменялось. Только тот, кто окончил морскую академию, может стать морским офицером. Лучшие выпускники академии сразу после выпуска становятся капитанами. Те, что похуже, получают иные офицерские должности и возможность дослужиться до капитана в будущем. Окончить академию возможно за один год. Если не получилось — не беда, продолжаешь обучение, пробуешь пересдать…

Но не более трёх лет. За три года не справился? До свидания, бездарь. А ведь учёба ещё и больших денег при этом стоит.

— Сейчас как раз проходит зачисление, — рассказывал за столом мой новоиспечённый отец, поедая омлет из яиц куровидного кальмара, — уже месяц идёт и ещё два продлится. Затем начнётся учебный год, а спустя девять месяцев вновь откроется трёхмесячное окно зачисления. Вот на него мы и будем ориентироваться.

— Нет, — я мотнул головой. — Хочу сейчас.

— Э? — яйцо, наколотое на двузубую вилку, замерло у рта Лагранджа. — Сынок, ты у меня, конечно, уникальный мальчик, но такой нетерпеливый, право слово. Поступить в Академию невероятно сложно. Как минимум нужно иметь навыки старшего матроса, а получить их можно либо в судоходной школе, либо служа на корабле, либо обучаясь у частных инструкторов на кораблях-полигонах. Именно этот вариант, кстати, мы и будем использовать.

— Благодарю за разъяснение и всё, что ты для меня делаешь и собираешься сделать, отец, но всё же я хочу попробовать поступить уже в этом году. Я ведь подхожу по возрасту?

— Кто б знал, — хмыкнул он. — Совершеннолетие у нас с семнадцати, с семнадцати и можно поступать. А тебе…

— Пусть будет восемнадцать! — заявил я. — Если нужна дата рождения, давай запишем день, когда умер капитан Джонсон! Меня очень поразила история о нём, отец. Да и во время своего сна слышал какие-то обрывки разговоров об этом человеке.

— Это твоё обучение во сне не перестаёт меня удивлять, — покачал он головой. — Как и твои амбиции. Но… Свободный капитан без амбиций, все равно что рыба без плавательного пузыря! Пусть будет так! Ты, Теодор Лаграндж, рождённый десятого дня месяца Сивана от шестьсот шестьдесят второго года новой эры, поступишь в Морскую Академию Торвиля в этом году, — патетично произнёс он, а затем, улыбнувшись, добавил: — А я, твой заботливый папуля, тебе с этим помогу!

Именно на этой торжественной ноте дверь столовой отворилась. Чеканя шаг, к Лагранджу подошёл дворецкий Григорий, тот нахмурился.

Старый дворецкий склонился над ухом господина и зашептал. Слух у моего нового тела оказался острее, чем у прежнего, так что мне удалось разобрать часть фраз:

«Ночное происшествие»… «Стражи-дознаватели»… «Поговорить».

— Понял, — сдержанно ответил мой приёмный отец. — Проводи их в кабинет и подай чай. Скоро буду.

Дворецкий с поклоном удалился. Лаграндж задумчиво вытер губы салфеткой и повернулся ко мне.

— Сынок, когда закончишь с трапезой, Григорий проводит тебя в библиотеку. Я хочу, чтобы ты продемонстрировал ему свои знания. Нам нужно как-то определить твой уровень, составить твой план обучения. Может быть, часть нужных знаний подготовить, чтобы дать тебе их во сне? — задумчиво проговорил он и мотнул головой. — В общем, ты меня понял.

* * *

Мои общие знания впечатлили Григория. А библиотека Лагранджа, в которой стеллажи с книгами поднимались на высоту в пять метров, впечатлила уже меня. Я в очередной раз убедился, что мой приёмный отец не только не чужд моде в одежде, но и следит за новинками в разных сферах науки и культуры. Материалов, чтобы заполнить мой восемнадцатилетний пробел в знаниях, в особняке хватало с достатком.

После импровизированного экзамена и моего знакомства с библиотекой, старый дворецкий удивил меня, сказав, что дальше по плану у нас тренировочный рукопашный бой, к которому необходимо переодеться.

Так что спустя пятнадцать минут я, облачённый в широкие тканевые штаны и рубаху, подпоясанную кушаком, стоял напротив старика, одетого точно так же.

— Я начинаю, юный господин, — вежливо сказал он и рванул вперёд.

Он удивил меня во второй раз, оказавшись настоящим